RU48
Погода

Сейчас0°C

Сейчас в Липецке

Погода

переменная облачность, без осадков

ощущается как -4

4 м/c,

с-в.

752мм 93%
Подробнее
USD 91,98
EUR 100,24
Семья Спецоперация на Украине

«Мама, я, скорее всего, подпишу контракт. Тебе помочь надо, ребятишкам»: как мать ждет пропавшего без вести на Украине сына

Ольге Лапиной 38 лет. У нее трое детей, пропавший Дима — старший — помощник и опора

Оля в огороде

От Оли вкусно пахнет духами — их запах похож на ароматы миниатюрной парфюмерии, что раньше лежала в каждом магазинчике. Были такие роликовые духи с золотыми крышечками. Сладкий шлейф тянется за ней по большому огороду у старенького дома и по двору детского сада, где она трудится нянечкой. Долго стоит в нагретой солнцем машине.

Возможно, Дима, сын Оли, не раз вдыхал этот аромат. Парень пропал без вести на Украине полгода назад во время боев в селе Мощун Киевской области. Его группа переходила через реку Ирпень. Всех, кто был с сыном Ольги, нашли погибшими. О Диме никаких данных нет. Когда он отправился на Украину, ему было 18 лет.

Дима

Маленькая Соня вся карамельная от солнца, смешливая и любопытная. Совсем не похожа на старшего брата. У Оли трое детей. Средний — Андрей, ему пятнадцать. Соне — девять.

Девочка сделала кошкин дом: отодрала с завалинки лист и запустила туда беременную Мурку. Каждый раз, когда кошка приносит, ей делают такой уголок — коробки она не признаёт. Теперь Мурка родила, и в темноте рядом с ней пищат четверо слепых котят. Соня их проверяет.

— Сама потом будешь шурупить, чтобы всё сделала, — Оля улыбается.

— Да пришуруплю я потом! Там два котенка глаза открыли!

У Сони длинные, очень красивые русые волосы и глаза прямо как небо. Она скучает по Диме. Сильно, говорит Оля.

У семьи Лапиных большой участок

— А Андрей особо не показывает, скромный у меня.

Дима помогал маме по хозяйству. Без него у Ольги стоит нечищеный огород и теперь «нет чушечек». Сын окончил девять классов, поступил в педучилище. Началась пандемия, дистанционное обучение, и он сдулся.

— Спать охота было. Но бросил и бросил. И потом пошел в армию, сразу же забрали, — рассказывает Оля. Просит не присматриваться к заросшему огороду и показывает коврики — так называют в народе цветы, которые украшают ее участок.

Дом, с которого сорвало ураганом крышу — к нашему приезду ее уже перекрыли

«Он еще дома говорил: «Мама, я, скорее всего, подпишу контракт. Тебе помочь надо, ребятишкам. Как-то так...»»

— Всё быстро произошло. Повезли в Белоруссию на учения, и сразу, как это началось 24 февраля, он мне крайний раз позвонил. Я говорю: «Может, вас туда не отправят». Он говорит: «Нет. А я бы туда съездил». Я отвечаю: «Я тебе поеду». Он у меня боевой. И всё... Не звонит и не звонит. Потом горячая линия, мне дали номера телефонов части: в списках погибших нет, выполняет боевые действия. А потом муж бывший [за это взялся], звонил и звонил постоянно. После с нами связался майор: «Ваш сын без вести пропавший с седьмого на восьмое марта». Сказали, где бой был.

С 6 марта, на 12-е сутки после отправки на Украину, матроса Дмитрия Лапина официально признали без вести пропавшим — так написано в справке.

«После реки их уже никто не видел. Они говорят, что у них есть списки пленных — Димы там нет»

Ворота у детского сада, где работает героиня

Оля просила поискать его в госпиталях.

Она рассказывает спокойно — слова звучат заученными: прошло уже полгода, вся хронология выстроилась, эмоции подстерлись, это их свойство. Легко представить, как женщина рассказывает эту историю своим знакомым или коллегам в саду, методично повторяя факты по порядку: призыв, контракт через три месяца, учения в Белоруссии, Ирпень.

Ольге нужно рассказывать про Диму, потому что вербализация — это лекарство. Младшего Андрея уже не так просто будет отпустить служить по контракту, даже если в свои 18 он захочет. Это высокая цена за обещанные деньги и льготы, которые по-честному Оле и ее семье нужны.

— Проверяли наши российские госпитали, там проверяли — на территориях, которые уже под нашим контролем. Официальный ответ — «не находился на лечении», «не обращался». Мне в части сказали — остается только ждать. Я говорю: «Может, я во Владивосток к вам приеду?» Он там служил. «Ну приезжайте, будете в кабинете сидеть со мной ждать», — ответили.

Говорят, что службы работают, Диму ищет военная полиция. В июне ему исполнилось 19.

Парень хотел отправиться на Украину из юношеского максимализма, так Оля думает.

— Денюжку, наверное, наобещали.

Отец Димы, Андрея и Сони после развода платил «небольшие алименты». Но когда пропал старший сын, бывший муж Оли изменился, стал чаще бывать у детей. Он отчаянно стремился выяснить судьбу Димы и на этой почве смягчился ко всем.

— Поначалу он даже не интересовался детьми — как ты, что ты, ели они сегодня или не ели, топила ли ты печку. А вот сейчас, когда Дима пропал, он начал звонить, — объясняет тонкости семейных отношений Оля.

По Диме очень скучает дед Сергей, ее папа. Он всегда брал старшего внука на охоту и рыбалку, каждые выходные — вместе. После исчезновения первого внука подрядил с собой на вылазки среднего Андрея. Он такой же спокойный, как брат.

— Оставил после себя замену, — говорит Оля про отсутствие Димы. Но его отсутствие ничем не скрыть.

Ольга сорвала огурчики в дорогу — нынче они в Новотроицке (районе Балея) не уродились особо ни у нее, ни у ее мамы

Гражданский муж Саша


После Оля потеряла Сашу.

С первым мужем они прожили 14 лет. С Александром познакомились в интернете и были вместе три года. Он погиб на вахте в Якутии, получил многочисленные переломы из-за падения бульдозера. Выбрался из кабины, сел и умер. Его тело привезли в цинковом гробу.

Саша был из Нерчинско-Заводского района и после знакомства быстро переехал к Оле.

— Доча сразу приняла — и она к нему, и он к ней. Он вообще ее любил. Работал вахтами, потом начал сезонами ездить. В конце января он уехал, 28 июня погиб. Он хотел 20 июля приехать домой на маленько. Отпускали их дней на 10, — вспоминает Ольга.

Александр работал в 700 километрах за Якутском в сторону Магадана, там планировали добывать серебро, брали пробы. Он показывал Оле фотографии оттуда — холод и синь.

— Он расчищал дорогу, за ним вслед уже ехала буровая. Мне сказали, что бульдозер опрокинулся. Сашу сидя нашли. Транспортировка [гроба] заняла почти две недели, на 13-й день его похоронили.

«Что еще меня ждет? Не знаю. Что на меня напало нынче, вообще... Уже боюсь»

Оля не плачет. Она со своей беленькой короткой стрижкой на жарком солнце вся сияет. Просит ее не снимать. Но охотно обнимается, нежно и крепко. В Забайкалье для таких объятий есть слово «жалеться». У Оли большая семья. Папа, мама, две сестры родные и одна сводная, орава племянников.

— Мы друг другу помогаем.

Но если выйти с Олей в огород, то окажется, что у помощи есть границы — все со своими заботами. Мужа нет, Дима пропал. Остались двое подростков, кошка Мурка, четыре слепых крохи и зарплата в 20 тысяч рублей.

Крыша


Сначала Оля не хотела, а потом решилась привести к своему дому. Ураганом 30 июля снесло половину крыши — ее откинуло за забор, собирали обломки метрах в десяти от дома. Забор тоже весь покореженный, как после бомбежки. Профлист подняли, подперли, и теперь Оля думает, как ставить его обратно.

Деньги на крышу — 50 тысяч рублей — ей помогли собрать люди. Дарья Маркина, местный депутат и доброволец, опубликовала в «Одноклассниках» пост. Нужную сумму для Оли собрали за пару дней и уже 2 августа начали чинить — женщина наняла рабочих. Потому не хотела показывать дом, чтобы плохого чего про нее не подумали.

Дом Ольги после урагана

Даша — не только депутат, она была классной руководительницей Димки. Мир в Балее трещит от тесноты, все друг друга знают. Здесь людей объединяют общие беды: радиация и в целом довольно опасная экологическая обстановка (дома и вода заражены радоном, рядом с Новотроицком — захоронения монацитового песка, из которого успели в советское время настроить шлакоблочных двухэтажек, и в довесок превышение свинца, аммиака и других веществ). Прямо в городе добывают золото. Разными способами — моют, загрязняя реки, собираются выщелачивать с помощью цианида, по словам местных. Просто копают, и пыль от карьеров зависает в летнем воздухе причудливыми формами.

И вот еще ураган. После него приезжала комиссия оценить ущерб и уехала ждать Олиного звонка.

— Надо менять все столбы у забора. Мы посчитали — надо 14 столбиков, каждый столбик 300 рублей. Плюс прожилины. Профлист. Работы, — Оля трудится нянечкой в детском саду «Березка» — это в районе Балея, Новотроицке, и получает там ровно 20 тысяч рублей. Там же она работала сторожем, там же стирает, «и кем только в нём не была».

Ураган был сильный и, кажется, собирался Олю добить, но она держится вопреки. Как столбики старого забора или как ее горевший когда-то дом. Он был куплен на материнский капитал, когда родилась Соня. Сплошная гарь. Но как-то заделали всё, стали жить. Оля даже два окна на пластиковые поменяла.

— Я даже не поняла, что крышу снесло. Когда начался ураган, я стояла в сенях с племянницей. Девчонки, [Соня в том числе], были на площадке, на стадионе. Племянница побежала туда. Прибежала — их нет, девочки к бабушке зашли, догадались. Она прибегает обратно и говорит: «Оля, крыши нету». Я выглянула — и забора не было, и я сразу: «О, господи».

Ольга Лапина хочет уехать отсюда. Подальше. Хотя бы в центр Балея. На ее улице Золотой Сотни остались одни старики, а через дорогу стоит бывший дом — малюсенький и заброшенный.

Дом, в котором раньше жила семья Лапиных

Крышу нынешнего дома кроют рабочие — бывший муж не успевает помочь, он работает в электросетях, устраняет последствия после урагана.

Как быть дальше, Оля пока не знает.

— Детей в школу надо одевать, собирать — всё как дорого. <...> Сейчас начнут еще [золото] выщелачивать, пипец будет. Автобус тут ходит — и то не всегда, частенько не ходит. Очень даже часто. Пешком идем, где-то такси вызовем. Но детей в школу автобус забирает... Хотите огуречик? Надо помыть, — в этом году неурожай, но Оля срывает два покрупнее.

«Дом никто не купит — только бросать и уезжать. Я выхода никакого не вижу больше. Только так. Остальные давно уже уехали»

После обеда надо возвращаться в садик. По дороге Оля успевает рассказать про родных — у ее сводной сестры шестеро детей, и старший сын тоже был на Украине. Его тоже зовут Дима. Он вернулся домой.

В армию Олиного сына провожали как положено — всей семьей, собирали стол. Девушки у него не было. Только лес его притягивал и дедова охота с рыбалкой, так что невеста его не ждет.

— Я Диму, конечно, жду, — говорит Оля.

Если он вернется, хорошо бы в новый дом.

Садик «Березка», где работает Оля
ПО ТЕМЕ
Лайк
LIKE0
Смех
HAPPY0
Удивление
SURPRISED0
Гнев
ANGRY0
Печаль
SAD0
Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter
ТОП 5
Рекомендуем